Учение Дарвина о закономерностях происхождения и развития органической природы так и в человеческом обществе; Под Эволюционной теорией понимают обычно биологическое учение о закономерностях происхождения и развития органической природы, т. е. растений и животных. В других областях естествознания эволюционные идеи также приобрели величайшее значение. Однако в биологии они выделились в столь обширную область исследования, что пронизали решительно все биологические дисциплины, определив и самый характер их развития в 19 и 20 вв. Об эволюционных идеях в астрономии, геологии и т. д.
Учение Дарвина о закономерностях
Теория развития является составной частью и одним из важнейших, ведущих элементов каждой современной науки, основное требование к-рой заключается в рассмотрении каждого предмета, каждого явления в природе и в человеческом обществе в его развитии. Это относится в такой же мере к биологии, как и к астрономии,-геологии, истории, политэкономии и т. д. Современная астрономия напр. совершенно немыслима без теории происхождения и развития звезд и туманностей; невозможно представить себе современную геологию без теории развития земли, современную технику’—без теории развития орудий производства (машин и др.), современную биологию— без теории развития растений и животных, и т. Д. Необходимо различать наиболее общие закономерности развития, свойственные всем без исключения формам движения материи, и специфические закономерности развития, свойственные лишь отдельным формам движения материи.
Первые—общие закономерности развития—нашли себе наиболее полное и последовательное выражение в законах материалистической диалектики. Именно этими законами выражается развитие любого процесса, любого явления в природе и в человеческом обществе. Однако в различных областях действительности эти законы реализуются различно, сообразно особенностям той или иной конкретной формы движения материи. Развитие совершается диалектически как в неорганической и органической природе, так и в человеческом обществе; однако закономерности развития неорганической природы отличны от закономерностей развития органической природы, закономерности развития человеческого общества отличны от закономерностей развития неорганической и органической природы и не приложимы к процессам и явлениям в природе.
Так. обр. материалистическая диалектика, является методологией, теорией познания всей науки в целом и каждой отрасли в отдельности, между тем как специальные законы развития, свойственные лишь определенным областям действительности, могут быть применены лишь в данной области исследования и не могут быть перенесены в другие области.
Закономерности Дарвинизма борьбы за существование, естественный отбор, классовую борьбу в человеческом обществе
Так, в развитии органической природы огромное значение имеют такие закономерности, как борьба за существование, естественный отбор и другие. Эти закономерности в том специфическом виде, в каком они свойственны лишь, органической природе, не имеют места ни в неорганической природе, ни в человеческом обществе и, следовательно, не применимы к этим последним областям действительности и не могут быть в них перенесены. Непонимание или сознательное игнорирование этого обстоятельства приводит к тому, что явления в человеческом обществе некоторые ученые пытаются объяснить законами физики, химии или биологии; классовую борьбу в человеческом обществе пытаются подвести под формулу борьбы за существование в мире растений и животных; классовую рознь и разделение общества на эксплуататоров и эксплуатируемых пытаются объяснить законом естественного отбора, а .законы народонаселения в человеческом обществе— . законами размножения животных и т. д.
Такие попытки неоднократно делались в прошлом и нередко повторяются и ныне многими буржуазными учеными, у которых перенесение законов развития растений и животных на человеческое общество обычно сопровождается самыми реакционными выводами. Не всякая теория развития правильно отражает действительный процесс развития, будь то в природе или в человеческом, обществе. Исторически сложилось два основных направления, две концепции в учении о развитии:
- «вульгарный эволюционизм» и
- диалектическое учение о развитии.
Большинство буржуазных ученых процесс развития в природе и в человеческом обществе трактует очень упрощенно (вульгарно) как медленное, постепенное развитие, исключающее скачки, перерывы постепенности, т. е. как процесс преимущественно количественный, в котором все качественные изменения сводятся к изменениям количественным.
В. И. Ленин Вульгарный эволюционизм она «теория» мертва, бедна, суха
Так. обр. вульгарные эволюционисты по существу исключают всякое развитие, ибо простое повторение, уменьшение или увеличение одного и того же не есть процесс развития, оно не дает ничего нового. Вульгарный эволюционизм и есть та концепция развития, про к-рую В. И. Ленин писал, что «она мертва, бедна, суха». В действительности в процессе развития на каждой определенной ступени из старого возникает нечто новое, количественные изменения на определенной ступени превращаются в изменения качественные, непрерывный процесс прерывается в тех узловых пунктах, в которых «внезапно», путем скачка, из старого возникает новое.
При этом основным источником развития являются внутренние противоречия самой изменяющейся системы (организма, разновидности, вида и т. д.)—противоречия наследственности и изменчивости, жизни и смерти, ассимиляции и диссимиляции и т. д. Уже появление новой особенности, нового признака у организма делает его отличным от исходной формы и от ему подобных организмов. А эти индивидуальные особенности, если они суммируются в определенном направлении, на известной ступени развития превращаются из отличий индивидуальных в особенности видовые. Действительное развитие в природе и в человеческом обществе оказывается таким образом не простым повторением, не уменьшением и увеличением, не топтанием на одном месте, а борьбой, взаимопроникновением, единством противоположностей.
Совершенно очевидно, что действительный процесс развития природы ц человеческого общества отражается не первой, вульгарной (упрощенной) теорией эволюции, а второй — диалектической концепцией развития, которая является единственно верной и жизненной теорией. Эта концепция в свое время в идеалистической форме была высказана еще Гегелем, а на материалистической основе была разработана Марксом и Энгельсом. При первой концепции движения остается в тени самодвижение, его двигательная сила, его источник, его мотив (или сей источник переносится в о вне—бог, субъект etc.).
При второй концепции главное внимание устремляется именно на познание источника, само»- движения. Первая концепция мертва, бедна, суха. Вторая—жизненна. Только вторая дает ключ к „самодвижению« всего сущего; только она дает ключ к „скачкам», к „перерыву постепенности», к „превращению в противоположность», к уничтожению старого и возникновению нового».
В другом месте, характеризуя диалектику как одно из учений о развитии, В. И. Ленин противопоставляет диалектическое понимание развития «обычному», «ходячему», вульгарному пониманию эволюционного процесса и дает свою гениальную формулировку теории развития: «Эта идея в той формулировке, которую дали Маркс и Энгельс, опираясь на Гегеля, гораздо более всестороння, гораздо богаче содержанием, чем ходячая идея эволюции.
История Дарвинисткой эволюционной теории «все течет, все изменяется».
Идея развития в более или менее отчетливой форме была впервые высказана древнегреческими философами. Особый интерес представляют в этом отношении идеи Гераклита и Аристотеля. Гераклит (ок. 540—475 до хр. э.) считал, что вселенная существует вечно и находится в состоянии постоянного возникновения, изменения и движения, к-рое является выражением единства противоречий. Эту свою мысль Гераклит выразил в широко известном афоризме: все течет, все изменяется… (panta rei). Аристотел ь (384—322 до хр. э.) представлял себе идею развития или «постепенного повышения форм» в природе в следующем виде: природа и вся совокупность форм в ней представляет собой некое единое организованное целое, в котором все тела, начиная с самых низших, наименее организованных, и кончая наивысшими, совершеннейшими, наиболее организованными, располагаются в виде внутренне связанного, ступе необразного ряда, в котором каждая ступень связана с ближайшей — высшей или низшей—постепенными переходами.
В соответствии с этим Аристотель допускает постепенные переходы от тел неорганической природы к растениям и далее к животным. Т. о. идея постепенного развития форм в природе у Аристотеля выражена уже довольно ясно. Это, однако, не мешало ему утверждать, что нек-рые группы животных возникают путем самопроизвольного зарождения, тогда как другие группы происходят только от себе подобных, напр. человек от человека, что развитие в природе направлено к осуществлению определенной цели и т. д. В течение всего средневековья в философии под влиянием все нарастающего господства церкви безраздельно господствуют идеи «последовательного творения» в том виде, как они изложены в Библии, идеи предустановленной гармонии и постоянства, неизменности всех форм в природе. В биологии также господствовало представление о постоянстве и неизменности видов растений и животных и всей органической природы в целом, отражавшее религиозную догму о «сотворении» всего сущего, в т. ч. животных и растений.
Идея лестницы, градации существ еще проскальзывает под влиянием Аристотеля у некоторых арабских философов и естествоиспытателей И—1 3 вв. Однако с переносом Аристотеля на христианскую почву его представления о развитии были забыты и уступили место моисеевой догме о сотворении всех видов животных и растений всемогущим творцом, который этим актом завершил сотворение мира. Некоторую брешь в этой прочно державшейся в течение всего средневековья и эпохи Возрождения библейской догме пробивает начавшееся в 17 веке развитие палеонтологии. В это время старинное представление об ископаемых животных и растениях как продуктах «игры природы» или образованиях, представляющих результат действия какой-то мистической «пластической силы», постепенно заменяется идеей о том, что эти животные и растения представляют собой остатки животных и растений, которые действительно жили на земле в далекие времена и сильно отличались от современных. Господство церкви было, однако, настолько еще мощным в то время, что эта идея большинством геологов и палеонтологов была облечена в оболочку т. н. дилювианизма, примирявшего ее с церковным учением: ископаемые животные и растения суть остатки тех организмов, которые погибли во время всемирного потопа.
До середины 18 века идеи «божественного толчка», «первоначального творения», постоянства и неизменности всего сущего и т. п. господствуют не только в биологии, но и во всем естествознании. Однако, начиная уже с конца 17 в., это представление естествоиспытателей о постоянстве и неизменности природы стало все чаще и резче вступать в противоречие с фактическим материалом, накопившимся к тому времени во всех областях естествознания и приводившим неизбежно к идее развития. В этом oтношении наряду с некоторыми выдающимися успехами в области теоретической механики, астрономии и математики заслуживает внимания и одна отрасль биологии, а именно систематика животных и растений, которая впоследствии сыграла огромную роль в развитии эволюционного учения.
Систематика начала особенно развиваться в эпоху Возрождения, ознаменовавшуюся, как известно, рядом научных открытий и изобретений, многими путешествиями и географическими открытиями, которые сопровождались накоплением массы сведений о разных странах, об их флоре и фауне. К этому же времени относится и открытие ряда крупных ботанических садов в Европе. С первой попыткой дать классификацию растений, основанную на естественных признаках, выступил в 1539 немецкий ботаник Иeроним Трагус (Бок) , издавший «травник», в котором все растения были разделены по форме и устройству цветка. В том же 16 в. Конрад Геснер предлагает классификацию, основанную на форме и устройстве цветка, плода и семени, а Андре е Цезальпин—на основании количества семян у цветковых растений и порядка расположения их.
Представляют интерес также и некоторые принципы классификации животных, предложенные Линнеем. Так, например, он впервые ставит человека в один ряд с обезьянами и полуобезьянами, объединив их в одну группу «приматов», причем человеку он дает особое название — Homo sapiens (разумный человек), в отличие от человекоподобных обезьян. Линней правильно учел также один из наиболее характерных признаков высшего класса животных—их молочные железы, —что дало ем у основание впервые употребить термин «млекопитающие», доныне сохранившийся в классификации позвоночных. Чрезвычайно важной положительной особенностью классификации Линнея является последовательно разработанная им бинарная номенклатура (см.) видовых названий. Ка к систему растений, так и систему животных Линней делит на 5 подчиненных друг другу групп:
- классы,
- порядки,
- роды,
- виды и
- разновидности.
Классификация Линнея сама по себе являлась колоссальным достижением биологии, одним из важнейших стимулов ее прогресса. Этого однако нельзя сказать относительно миросозерцания Линнея в целом, о его взглядах на:
- эволюцию,
- образование мира и
- происхождение видов животных и
- растений.
Здесь Линней-реформатор уступает место Линнею-консерватору, по своему мировоззрению стоящему намного ниже античных натурфилософов. Хотя он допускал возможность получения новых видов путем скрещивания, но в целом он придерживался того взгляда, что живые существа появились в результате творческого акта и остаются постоянно неизменными: «Видов столько, — писал он, —сколько различных форм было создано в самом начале (tot numeramus species, quot ab initio sunt creatae).
Видов столько, сколько различных форм произвел в начале мира всемогущий; эти формы согласно законам размножения произвели множество других, но всегда подобных себе. Значит, видов столько, сколько различных форм или строений встречается в наше время» («Философия ботаники», § 157). Чрезвычайную искусственность классификации Линнея некоторые историки биологии склонны объяснять одним лишь недостатком фактического материала. В действительности причина этого коренится Hе СТОЛЬКО в количестве фактического материала, сколько в неправильной методологической установке и ложных теоретических предпосылках Линнея.
Дальнейшее обогащение биологии фактическим материалом и особенно разработка в биологии принципов классификации были осуществлены Бернаром де-Жюссье , современником Линнея. Основываясь на классификации последнего, Жюссье стремился всемерно устранить из систематики, принцип линейного расположения классифицируемых групп, чего он действительно достиг, располагая классифицируемые формы в порядке первоначального и вторичного расхождения признаков, т. е. в порядке наибольшего взаимного соответствия морфологических и фиапологических свойств, признаков или особенностей внутри каждой классифицируемой группы.
Т. о. развитие систематики, как и палеонтологии, неизбежно вело к возрождению эволюционной идеи, которая и была в конце 18 в. высказана рядом ботаников и зоологов (см. ниже). Особенный интерес для Э. т. представляет учение Кювье, современника Ламарка, сыгравшее огромную, одновременно положительную и отрицательную роль в истории развития эволюционного учения. Подобно Линнею, Кювье считал, что животные и растения появились на земле в результате творческого акта.
В своем произведении «Рассуждение о переворотах, происходящих на земном шаре», вышедшем в 1821, Кювье развивает теорию, согласно к-рой земной шар претерпел ряд гигантских катастроф, вызывавших затопление материков или, наоборот, появление из-под воды новых материков. В результате таких катастроф гибли целые фауны, но впоследствии взамен их появлялись новые виды животных, совершенно не похожие на прежних. При этом Кювье не настаивал на том, что каждый новый вид представляет собой продукт особого творческого акта (этот неизбежный логический вывод из учения о катастрофах сделал позже ученик Кювье д’Орбиньи), но он исключал возможность какой бы то ни было связи между предшествовавшими и последующими формами живых существ. Совершенно очевидно, что учение Кювье приводило к теории многократных творений.
Фактический, опытный материал, которым располагала биология их эпохи, уже явно противоречил теоретическому его объяснению и без натяжки не мог быть совместим с теорией постоянства видов. Из этого материала вытекали совершенно новые теоретические выводы, и для объяснения его требовался совершенно иной, новый метод. И вот, одно за другим, появляется целый ряд натурфилософских и научных исследований, в которых с большей или меньшей решительностью отвергается идея «божественного творения» мира, постоянства и неизменности всего сущего и снова возрождаются попытки обосновать идею развития.
Загрузка ...