Деньги — товар -деньги
Деньги, товар, который выделяется из остального товарного мира и выполняет функции мерила стоимости, средства платежа, средства обращения и средства накопления. Такое определение понятия денег вытекает из марксовой теории денег, которая обыкновенно причисляется к так наз. товарной теории денег. В буржуазной экономической науке существует ряд других теорий денег, согласно которым понятие деньги определяется иначе; но все буржуазные теории не в состоянии дать ни правильного анализа феномена денег ни объяснения всех фактов из истории денег и денежного обращения.
Деньги — товар -деньги. Пpевращение товара в деньги.
Теория денег Маркса составляет неразрывную часть его теории стоимости (см.). Связующим звеном между теорией стоимости и теорией денег является анализ стоимости от ее простейших форм «и вплоть до ослепительной денежной формы». В ходе анализа стоимости товара Маркс устанавливает, что скрытое в товаре внутреннее противоречие между потребительной стоимостью и стоимостью выражается при помощи внешнего противоречия, между т. н. относительной и эквивалентной формами стоимости. Для начала анализа Маркс берет единичный случай обмена, выраженный формулой х товара А = у товара В, или 10 метров холста=1 сюртуку.
Такая форма стоимости называется всеобщей. От развернутой формы она отличается тем, что вместо ряда особенных эквивалентов теперь выступает все — общий эквивалент, т. е. потребительная стоимость данного товара А становится монопольной формой проявления стоимости всего товарного мира. Специфическая обществен, функция всеобщего эквивалента, его способность непосредственно обмениваться на все остальные товары превращает данный товар, выступающий в этой роли, в денежный товар.
Так получается денежная форма стоимости, к-рая отличается от всеобщей только тем, что «форма непосредственной обмениваемости или всеобщего эквивалента теперь окончательно срослась в силу общественного обычая с натуральной специфической формой товара-золота» (Маркс, Капитал, т.1). Натуральные качества товара-золота—его делимость, однородность его частей, пропорциональность их по стоимости, портативность, способность сохраняться—полностью отвечают требованиям, предъявляемым к общественным функциям всеобщего эквивалента. Поэтому «ослепительная» форма товара золота скрывает от поверхностного взгляда общественный характер деньги как воплощения общественных отношений, принявших вещный характер и форму товаров.
Возникновение понятия деньги и денежной формы стоимости, выведенное Марксом путем логического , анализа стоимости, в общем находится в соответствии с историей происхождения и развития денег и денежного обращения. Определение функций денег см. Бумажные деньги.
Возникновение понятия деньги.
Деньги, взятые не со стороны их физических, a со стороны социальных свойств, есть общественное отношение обмена и разделения труда между людьми. История денег есть история общественных отношений производства и распределения через обмен. С этой точки зрения основная задача при изучении истории деньги должна заключаться в изучении экономической природы деньги того или иного периода, и лишь во вторую очередь история денег может заниматься другими вопросами, в том числе и всей той суммой вопросов, которыми занимается нумизматика (см.). Вопрос о происхождении денег очень мало разработан. Основным является вопрос о том, какая из функций денег появляется раньше других. Согласно марксовой точке зрения на историческое развитие категории денег, феномен денег может появляться уже на довольно ранней ступени развития обмена, когда товарный обмен приводит в движение лишь небольшую часть. создаваемых в обществе продуктов.
По Марксу, уже в этот ранний период могут проявиться все функции денег, хотя и в недоразвитом, эмбриональном состоянии. Правильность этого положения доказывается всей историей возникновения денег, а также и внутренней связанностью всех функций денег друг с другом.— Но если с появлением денег могут проявиться одновременно все их функции, хотя и в зародышевом состоянии, это не мешает тому, что на той или другой стадии экономического развития наибольшую роль играет то та то другая функция денег. Наиболее важным моментом в истории развития денег является выяснение того, каким образом вообще начинает складываться стоимостное измерение в самых его грубых чертах.
Начало стоимостного измерения в деньгах предполагает уже знание счета, т. е. уменье абстрагировать от непосредственно данного в опыте индивидуального качества вещей, что в свою очередь означает довольно высокую ступень экономического и культурного развития. Предыстория денег захватывает уже период, когда обмен сделался регулярным явлением. Первым существенным моментом в развитии стоимостного обмена нужно считать натуральный обмен в пропорциях, которые фиксированы обычаем. Сюда же относятся попытки приравнивания совершенно различных вещей по их физическому объему стоимости в деньгах.
Следующей стадией можно считать выделение нескольких единиц для установления обменных пропорций между товарами. Такими измерителями служат сначала 3—4 и более товаров. Наконец следующая ступень—это выделение из предметов обмена одного какого-либо товара в качестве денежного товара. Впрочем необходимо заметить, что такая периодизация ступеней развития является теоретической и не всегда полностью совпадает с конкретным историческим процессом развития понятия деньги.
Деньги — товар -деньги. Предыстории понятия -деньги.
Хозяйство на различных ступенях своего развития лишь в исключительных случаях является совершенно замкнутым. Исторически отсутствие всякого обмена ограничивается невидимому палеолитом и некоторыми специфическими формами античного и средневекового хозяйства, да и то редко в чистом виде. Даже у туземцев Австралии, стоящих на грани между палеолитом и неолитом, существуют своеобразно урегулированные формы междуплеменного обмена. Как было указано Марксом, первоначально обмен возникает не внутри общин, a на границах между ними, причем потребительные стоимости, становящиеся товарами в междуобщественном обмене, по большей части образуют первые деньги внутри самой общины.
Первоначально обмен носил прямой характер: один продукт непосредственно обменивался на другой, но возникавшие отсюда для отдельных производителей неудобства повели к образованию более или менее общих эквивалентов для обмениваемых продуктов— первобытных денег, в качестве которых выступили различного рода потребительные стоимости, как-то: пища, одежда, украшения и т. д. Существует целый ряд попыток классификации первобытных денег. Из них следует отметить классификацию Шурца, делившего первобытные деньги, с одной стороны, на «внешние» (Aussengeld), применявшиеся для между общинного обмена. и «внутренние» (Binnengeld), употреблявшиеся внутри самой общины, а с другой стороны — на деньги-«средства потребления» (Nutzgeld) и деньги-«украшения» (Schmuckgeld).
Если первое деление денег Шурца имеет за собой ряд оснований, то второе сомнительно, т. к. украшение также является средством потребления в данном обществе. Тилениус подводит под понятие первобытных денег -«iipHportiii.ie»(Naturgeld), делящиеся в свою очередь на деньги-«средства потребления» и деньги- «3HaitH»(Zeichenge Id), а деньги- «монеты» (поскольку некоторые виды чеканных монет употребляются примитивными народами) относит к категории культурных денег (Kulturgeld). В «классификации» Тилениуса неприемлемо деление денег вообще на «природные» и «культурные», соответствующее принятому делению народов на «природные» и «культурные» и проистекающее из неправильного взгляда, в силу которого примитивные народы якобы но имеют никакой истории, а следовательно и «культуры».
Из первобытных денег-«средств потребления» следует особо отметить: деньги-«пищу», как кирпичный чай у монгольских народов или бобы какао Разные формы денег у малокультурных народов: 1—наконечники копий, 2—пучок из иакопечникоп стрел. 3—мотыга, 4а и 46—раковипа, 5 -цепочка из раковин. у мексиканских ацтеков; деньги-«скот»—так, латинское pecunia—«деньги»—происходит от pecus—«скот», индийское «рупия» от«rupa»— стадо, по всей Африке скот—легальное платежное средство при уплате калыма за женщину; деньги-«платье», как древнерусские «куны» и хлопчатобумажные материи европейского производства у некоторых африканских народов; деньги-«орудия»—каменные, а позднее металлические наконечники копий и стрел у различных народов; большой интерес представляют деньги-«украшения», из которых наибольшую важность имеют раковинные деньги, как-то: знаменитые «каури»—раковина улитки, Cypraea moneta L., водящаяся гл. обр. на Мальдивских о-вах и встречающаяся в качестве денег в Персии, Индии. Китае и всей Африке, и наконец просто металл в различного вида слитках.
Иногда в качестве денег фигурируют совершенно непригодные для какоголибо потребления предметы: лоскуты хлопчатобумажной материи в 3 . Африке, деградировавшие формы железных орудий по всей Африке, как напр.: негодные практически наконечники копий и метательных ножей. Под эту категорию денежных «знаков» или символических деньги по своему значению подходит употребление примитивными народами монет европейской чеканки, всегда какого-либо определенного типа. В этом отношении особенно известен талер Марии Терезии, получивший широкое распространение во всей Северной Африке и Абиссинии. Нужда в нем была так велика, что австрийский монетный двор принужден был чеканить его по заказу других европейских государств еще в 19 пеке.
При переходе к более высоким социально-экономическим формациям чеканная монета заменяла различные формы первобытных денег, хотя последние еще долго удерживались наряду с монетой — обычно как мелкое платежное средство: деньги -бобы какао в Никарагуа до 1875, деньги -рыба в Исландии в 15 век \ деньги -табак и маис в некоторых англ. колониях Северной Америки даже еще в первой половине 18 века.
Деньги из металла в роли денег.
Т. к. в результате многовекового развития самыми совершенными деньгами оказались деньги из благородных металлов, а среди благородных металлов— из золота, то создалось представление, что драгоценные металлы всегда были самым совершенным денежным товаром. В действительности это не совсем так. На ранних ступенях развития денежного товарного обмена, когда eine не существовало систематической разработки залежей благородных металлов, и когда эти металлы переносились из страны в страну, в большей степени. путем войны и грабежа, чем путем регулярного товарного обмена,—в эти эпохи металлы не могли быть более совершенным мерилом стоимости, чем напр. скот, хлеб и др. продукты массового производства и массового потребления.
И далее в тех случаях, когда добыча драгоценных металлов принимала значительные размеры, но основывалась на рабском труде, эти металлы не могли быть совершенным мерилом стоимости, потому что сам рабский труд, сами рабы также были в большинство случаев продуктом грабежа. Благородные металлы делаются совершенным мерилом стоимости только тогда, когда они начинают добываться на основе свободного труда, и стоимость производства их подвергается систематическому сравнению с размерами трудовых затрат, употребляемых на производство других товаров. Предмонетный период денег. Благородные металлы употреблялись в качестве денежного товара по весу задолго до того, как возникли первые монеты (см.). Мы знаем напр., что в Месопотамии за 4.000 лет до хр. э. серебро фигурировало в обмене и было,если не единственным, то по крайней мере одним из мерил стоимости. У египтян основным денежным материалом в самые древние времена была медь.
В отношении Индии археолог Джон Маршал сообщает (Illustrated London News, September, 20-th, 1924), что при раскопках n этой стране было найдено несколько продолговатых полос меди, которые можно по некоторым основаниям считать древнейшими прамонетами или предмонетами. Если это предположение верно, то здесь перед нами самый древний из известных нам видов монет. Проф. A. H. Soyce полагает, что найденные одновременно с этими предмонетамн клейма относятся к третьему тысячелетию до хр. э. Что касается Китая, то есть предположение, что в Китае уже в 2250 до хр. э. существовала бронзовая или золотая монета «iiy» или «таго». Первая была подобием колокольчика, который привязывался обычно на шее животного, вторая— подобием ножа.
В дальнейшем лезвие ножа сокращалось и осталась лишь круглая рукоятка. Некоторые исследователи думают, что вообще круглая монета ведет свое происхождение из Китая (Леббок, Риджвей). Исторически более достоверные сведения в отношении денег Китая имеются с седьмого столетия до хр.э.. т. е. с периода, к-рый является уже периодом монетным. Ассирийские и каппадокийские письменные памятники указывают, что золото, серебро, медь и свинец, снабженные клеймами, были в употреблении между 2250 и 1200 до христианской эры. В Каппадокии были найдены образцы клеймёного свища, относящиеся к 1400—1200 до хр. э.; т. е. археологические данные подтверждают письмен, свидетельства. Если соответствующие письменные свидетельства расшифрованы верно, то этот клейменый свинец можно считать переходной стадией к монете; от него, с точки зрения технической, до монеты оставался только один шаг.
Совершенно другое дело, насколько длинен этот переходный период с экономической точки зрения. Что касается экономического анализа денег этого периода, то надо сказать, что драгоценные металлы не могли тогда стать мерилом стоимости в нашем смысле, так как металлы не подвергались систематической разработке, а с другой стороны, и разделение труда в древних государствах еще не носило характера общественного разделения труда.
Деньги в виде монет. Монетный период денег.
Деньги в виде монет обыкновенно датируется с 8—7 в.’ до хр. эры. Происхождение первых монет связывается с различными пунктами древней Греции и побережьем Малой Азии. В качестве места возникновения первых денег различные исследователи называют Аргос, Фокою, Лидийское царство с его монетами из т. н. «электрона» (смесь 4/s долей золота с */» Доли серебра). Впрочем есть исследователи, как напр. Дель-Мар, которые полагают, что монета гораздо более древнего происхождения, что она даже старше письменности, потому что наиболее древние письменные памятники Китая и Египта уже упоминают о существовании денег, в то время как на древнейших из найденных монет нет письмен.
Для исследования денег, существовавших в районе Средиземного моря, очень много сделал талантливый англ. исследователь Риджвей (Ridgeway W., The Origin of metallic Currency and Weight Standards, 1892). Риджвей полагает, что мерилом стоимости в бассейне Средиземного м. были деньги — бык или деньги -корова, и на этой основе как ее эквивалент возникла золотая единица стоимости—талант. Изображение на монетах головы быка означало равноценность данной монеты быку.
Деньги — товар -деньги. Деньги античного мира.
Деньги проникли довольно глубоко в отношения между свободными гражданами Греции. Деньги в обращениях демократизовалось по крайней мере среди населения прибрежных торговых городов, но слабое развитие ремесла среди свободных граждан, т. е. демократизованного слоя эксплуататоров и рабовладельцев, и рабский труд как основа всей системы и всей античной цивилизации—даже при очень большом развитии внешней и внутренней торговли—ставили весьма узкие пределы возможности подхода к оценке производимых и обмениваемых благ с точки зрения трудовых затрат.
Деньги в виде монеты из драгоценных металлов, в каком бы большом количестве они ни находились уже в обращении, были только своего рода золотыми и серебряными талонами для распределения добыч и среди класса победителей, т. к. сама структура рабовладельческих обществ была преградой к развитию трудового мерила количества денег. Это надо сказать обо всех восточных деспотиях. В этом же по существу коренилась причина неспособности даже наиболее проницательных философов и политиков античности подняться на теоретическую высоту и осознать идею трудовой стоимости товаров. Деньги -Товар -Деньги.
Когда мы говорим о развитии денежной формы и денежных отношений в античном мире, о мериле стоимости в товарообороте древних стран и т. д., мы всегда должны иметь в виду, что дело идет о формуле Деньги -Товар -Деньги далеко не в нашем смысле, т. е. не о развернутой форме денег, предполагающей развернутое товарное производство и развернутое разделение труда—не о деньгах, проникших до отдельных клеточек хозяйственного организма общества,—а о деньгах в их недоразвитой форме, хотя бы деньги -монеты в Риме чеканились и не хуже , чем на монетных дворах Европы до введения механической чеканки, и чеканились из тех же самых драгоценных металлов.
В рассматриваемый период, т. е. от начала распространения монеты в античном мире и до прекращения чекана в последние времена императорского периода в Риме, добыча благородных металлов, преимущественно серебра, начала уже принимать систематический характер, что имеет решающее значение для закрепления благородных металлов в роли денежного товара. В качестве доказательства очень большого несовершенства благородных металлов как мерила стоимости в древние времена могут служить резкие колебания пропорции обмена золотом и серебром в разных странах.
Напр. по показанию греческого географа Агатинихадеса (185—145 до хр. э.), в Аравии серебро стоило в десять раз дороже золота, в то время как в соседней Месопотамии отношение золота к серебру давно установилось в пропорции 1 к 13. Впрочем в Греции и в Риме отношение было более постоянным и колебалось от 1:14-до 1:10. К разработке серебра очень рано начал применяться рабский труд в массовых размерах, и рабовладельцы ужо могли делать наблюдения над тем, что’ является более выгодным: употреблять рабский труд на этих разработках или в других отраслях производства—для продажи. Что касается экономической природы римских Д. , то здесь надо иметь в виду следующее: золото было для Рима ненадежным мерилом стоимости, потому что оно в огромном большинстве поступало в Рим в результате военного грабежа и получения дани.
Но и колебания в области производства золота приводили к очень сильным изменениям в его стоимости. Напр. историк Плиний рассказывает, что в Аквилее было найдено богатое месторождение золота. В результате быстрой эксплоатации этого месторождения «золото во всей Италии понизилось в своей ценности на одну треть». Между тем ограбление сокровищ Карфагена и грабежи на Востоке давали Риму количество золота, во много раз превышавшее его добычу. А такой прилив золота не мог конечно способствовать стабилизации его стоимости.
В истории Рима много раз прилив золота из покоренных стран приводил к резкому повышению цен или, как мы говорим теперь, к золотой инфляции (так было после побед Павла Эмилия, Цезаря и т. д.). С серебром дело обстряло лучше; связь его стоимости с условиями производства была более тесной. В знаменитых рудниках Испании карфагеняне добывали этот металл на основах крупного производства. По рассказу Полибия, над добычей серебра работало недалеко от Нового Карфагена 40.000 чел., добывавших ежедневно 25.000 драхм серебра. Один только рудник Ганнибала давал 2.500 пудов серебра в год. Римляне после захвата Испании продолжали экспЛоатацию испанских серебряных рудников и тем связывали свое серебряное обращение с крупнейшим центром производства серебра.
Деньги и денежное обращение в средние века.
Падение Римской империи и организация на ее территории ряда варварских королевств в области денежного обращения характеризуются усилением элементов натурального хозяйства. Это находило свое отражение в частности и на совокупных размерах денежного обращения на территории Римской империи. Еще до возникновения на территории павшей империи варварских королевств римские монеты были широко распространены среди варваров на границах империи. Они продолжали циркулировать среди них и после ликвидации Римского государства на всей бывшей территории Рима в Европе.
И первые зачатки собств. чеканки в варварских королевствах представляют собой подражание римской монете. Это относится и к весовому содержанию монеты и к ее внешней форме кроме конечно изображения. В отличие от древнего Рима денежное обращение в средние века имело под собой гораздо более широкую базу. Средневековая торговля, опираясь на разделение труда между различными районами Европы и Азии, стимулирует разделение труда и внутри самих торговых городов. Все это, вместе с ростом денежного хозяйства в окружающей зоне средневековых городов, расширяет основу для денежного хозяйства.
Торговый капитал средних веков, начиная с капитала итальянских республик, стал все более и более опираться на разделение труда между районами Европы и на развитие самостоятельного свободного ремесла. С другой стороны, в средние века расширяется производство серебра, хотя ограниченность месторождений серебра и отсталость техники производства были естественным препятствием к расширению добычи этого металла. Серебро добывалось в рудниках Венгрии, Трансильвании, Саксонии, Богемии, Силезии в недостаточном количестве. Знаменитые серебряные рудники Испании не могли в это время эксплуатироваться.
Торговый баланс средневековой Европы с Востоком был пассивным. Он не увеличивал, а уменьшал запасы благородных металлов в Европе. Но и в средние века стоимость благородных металлов подвергалась очень большим колебаниям. В качестве примера можно привести изменение пропорции между золотом и серебром во Франции за одно только десятилетие: Отношение золота к серебру 1303 10,26 1305 15,1)0 1308 14,46 131 0 15,64 131 1 19,55 1313 14,37 Только в средние века начинает исторически складываться категория денег в том смысле, в каком мы преимущественно имеем дело с ней в политической экономии.
Однако неразвитость товарного хозяйства, существование крепостного труда, в том числе несвободного труда в ряде районов разработки благородных металлов, делают базу под денежным обращением еще крайне узкой, хотя более прочной и широкой, чем в древнем Риме (см. Денежное хозяйство).
Деньги — товар -деньги. Новое время денег.
Открытие Америки оказало огромное влияние на историю денег и денежного обращения в Европе в том смысле, что оно в огромной степени расширило базу товарного хозяйства, а, с другой стороны, благодаря притоку Серебра из-за океана не только уничтожило дефицит в благородных металлах, ной вызвало в дальнейшем серебряную инфляцию. В первые годы после открытия Америки товарные цены в Европе и общая стоимость жизни не испытали заметных изменений. Но два десятилетия спустя началось обесценение денег, к-рое продолжалось вплоть до 18 в. Добыча серебра в Америке и транспорт его в Европу стоили гораздо меньше труда на единицу металла, чем добыча серебра в рудниках Европы. Ограбление туземцев и получение от них накопленного ими металла вообще почти ничего не стоило, разработка богатых рудников Америки требовала меньших затрат, чем в Европе на единицу металла.
Когда началась разработка серебряных рудников в Мексике и Перу, в особенности же разработка знаменитых рудников Потози в Боливии, несравненно более богатых, чем рудники Европы, то средняя мировая затрата труда на единицу добываемого металла сразу резко снизилась, что неизбежно должно было вызвать падение покупательной способности серебра на европейских рынках, а кроме того прекращение добычи серебра в Европе как невыгодной. А т. к. серебро лежало в оспове всех монетных систем и было основным мерилом стоимости, то это привело к изменению всего индекса цен. Проявление закона стоимости передавалось через существовавший тогда механизм межнационального обмена следующим образом. Испания и Португалия были странами, к-рые гл. обр. привозили драгоценные металлы в Европу.
Наличие драгоценных металлов, полученных без эквивалентных издержек производства, создавало со стороны этих стран искусственно раздутый спрос на рынках Европы, гл. обр. в Голландии. Этот добавочный спрос, при отсутствии пропорционально быстрого расширения производства в Европе, создавал превышение платежеспособного спроса над предложением и особенно проявлялся в области производства предметов роскоши. С этого конца начиналось повышение цен, которое из стран, торговавших с Испанией и Португалией, распространялось на все прочие страны и от предметов заводской промышленности перебрасывалось на с.-х. продукты.
Количественная теория денег дает другое грубо механическое объяснение описываемого факта, выводя явление дороговизны из количественного роста металлических денег в сравнении с обще товарной массой. Несостоятельность количественной теории с теоретической точки зрения совершенно очевидна. Явления дороговизны наступили, правда, в данном случае после увеличения количества Д. в обращении. Но увеличение количества денег и вообще количества благородных металлов произошло в мировом хозяйстве вследствие того, что они стали добываться с затратами меньшего количества труда на единицу продукта и потому прилив труда и средств производства к этой области оказался особенно выгодным.
Если бы на единицу золота и серебра в Америке тратилось столько же труда, сколько в рудниках Европы 15 в., то никогда добыча благородных металлов не могла бы подняться так, как она поднялась после открытия рудников Потози в Боливии, а если бы и поднялась, то никогда драгоценные металлы, кристаллизовавшие в себе столько же человеческого труда, как и раньше, не могли бы резко обесцениться. Дело не в том, что количество золота и серебра увеличилось, а в том, что количество затрачиваемого на их производство труда уменьшилось. Рост количества есть лишь сопутствующее явление роста производительности труда при добыче благородных металлов.
Мы не говорим уже о том, что и чисто количественные расчеты на основе более или менее известных цифровых данных не подтверждают количественной теории. Это не мешает тому, что эта теория является и очень древней и крайне живучей. Она ведет свое происхождение как-раз с этого периода дороговизны, поскольку и знаменитый франц. экономист Боден и итальянец Даванцатти впервые выдвинули основные положения количественной теории, опираясь на данные не только серебряной инфляции их времени, но и на явления металлической инфляции в древнем Риме. Некоторые явления дороговизны были кроме того связапы с порчей монеты. Порча монеты, широко практиковавшаяся в средние века, продолжала практиковаться и в новое время.
Порча монеты была официальной и узаконенной, а также нелегальной и частной. Легальная порча монеты состояла прежде всего в уменьшении количества чистого металла в монете с сохранением старого номинала. Легальная порча монеты покоилась на монетной монополии государей, ^которые использовали ее в данном случае для пополнения своих доходов так же , как правительства в позднейшее время использовали бумажноденежную эмиссию. Здесь практиковался, во-первых, принудительный обмен старой монеты на новую, с меньшим содержанием металла. В атом случае правительство использовало ценностную разницу между старой и новой валютой в течение того времени, пока валютный рынок не реагировал еще на ухудшение монеты повышением товарных цен.
Во-вторых, уменьшение веса монеты практиковалось, когда королю предстояли большие платежи (и увеличение веса, когда предстояло больше получений, чем платежей). В тех случаях, когда рынок не реагировал на порчу монеты увеличением товарных цен, это означало фактически понижение цен. История хозяйства знает несколько фактов такого рода. Всякая порча национальной монеты правительством есть наиболее грубый вид налогового обложения оборота и деньгодержателей и задевает самые различные круги населения. Эта политика правительство вызывает потоки жалоб со всех сторон и делается особенно невыносимой для стран, находящихся в оживленных торговых связях с другими государствами.
Порча монеты в стране с хозяйственной автаркией означает обложение внутреннего торгового оборота. Связанное с этим изменение в распределении народного дохода, несколько напоминающее тот же процесс при эмиссии бумажных денег государством, не сразу дает себя знать. Наоборот, такая порча монеты в торговой стране немедленно отражается на расчетах торговцев данной страны с купцами и фирмами других стран, поскольку иностранцы принимают монету но реальному весу металла. Эта порча следовательно немедленно отражается на балансе торговых домов и фирм и заставляет их тотчас же приступать к повышению цен на все импортные товары пропорционально ухудшению качества монеты.
Наоборот, наличие в данной стране полноценной золотой и серебряной монеты, при искусственном уменьшении веса монеты в других странах, с которыми первая страна находилась в постоянных торговых сношениях, неизбежно приводило к тому, что купцам страны с неполноценной монетой был выгоден экспорт в страну с полноценной монетой и перечеканка этой монеты на собственную, а купцам с полноценной монетой, при прочих равных условиях, был более выгоден импорт, чем экспорт. Чтобы высвободить оборот и международные расчеты из-под вредного действия и убытков монетной порчи, купцы, занимавшиеся внешней торговлей, ориентировались в своих расчетах на золотое и серебряное содержание монет по весу и заключали меж д у собой договоры о таких расчетах.
Но это было чрезвычайно невыгодно правительствам князей и королей, которые видели в этом обход их монетной монополии и уменьшение доходов от порчи монеты. Поэтому они энергично противились такой практике и настаивали на том, чтобы все расчеты велись в монете их страны по номиналу. Специфические финансовые мотивы правительств приводят и к специфическому денежному законодательству этого периода. Стремление торговых кругов к расчетам на металл по весу вызывает контрмеры правительств, которые в данном случае препятствуют превращению золота п серебра в орудие международных расчетов, в мировые деньги.
Т. к. прилив иностранной монеты в страну суживал ту базу собственного национального обращения, которую фиск эксплуатировал для порчи монеты и получения отсюда добавочного дохода, то в ряде стран мы видим поток законодательных мер, направленных к запрещению хождения в стране иноземных денег. И в этом случае борьба шла в конечном счете против превращения чистого золота и серебра в мерило стоимости либо была попыткой затормозить увеличение общего объема средств обращения Деньги — товар -деньги, который неизбежно должен был расти в связи с ростом размеров торгового оборота внутри стран и между странами. Второй важный факт из истории денежного обращения этого периода заключается в особенности ценностных отношений между серебром и золотом.
Основным мерилом стоимости в средн. века и долгое время спустя после открытия Америки было серебро. Когда идет речь о ценах этого периода, нужно всегда иметь в виду, что это именно серебряные цены, потому что только серебро добывалось в сколько-нибудь значительных размерах в Европе и только трудовые затраты при производстве серебра систематически проверялись путем сравнения их с трудовыми затратами при производстве остальной товарной массы.
Наоборот, соотношение между стоимостью серебра и золота хотя и изменилось, но совсем не в той пропорции, в какой пали обще товарные серебряные цены. Если большинство исследователей принимает, что товарные пены на протяжении полутора столетий после открытия Америки упали в 21 /» раза (меньшинство исследователей принимает гораздо больший коэффициент), то повышение стоимости золота или, иначе выражаясь, падение стоимости серебра в золоте было значительно меньше, как видно из следующей таблицы: Отношени е золота н серебру 1545—60 11,30 1561—80 11,50 1581—1600 11,80 1601—20 12,25 1621—40 14,00 1641—60 14,50 1661 15,00 Из этого вытекает, во-первых, лишнее подтверждение того факта, что не золото, а серебро было тогда основным мерилом стоимости.
Но отсюда вытекает и другое обстоятельство. Так как золото повысилось в серебряном измерении значительно меньше, чем обще товарные цены, то это означает, что оно было в рассматриваемый период уже не просто товаром, а в известной степени денежным товаром, игравшим отчасти вспомогательную роль при основном мериле стоимости и основном средстве обращения, т. е. серебре (в это время большая часть золота находилась в форме изделий и значительно меньшая—в монетной форме). Что касается статистики производства благородных металлов в период открытия Америки и двумя столетиями позже, то мы не располагаем точными данными на этот счет. У различных исследователей этого вопроса цифры сильно варьируют, хотя и не в такой степени, как по отношению к наличию благородных металлов в Европе в начале 16 в., когда напр. Лексис определяет количество наличного золота в Европе в 1.800—1.900 млн. марок, а Шевалье—только в 300 млн., т. е. в шесть раз меньше.
Трудность вычислений соответствующих цифр связана с отсутствием данных за весь период о притоке драгоценных металлов через Испанию из Америки. Приведем данные различных исследователей: проф. Лексис дает следующие цифры для производства золота и серебра в Европе и Америке (в его работах «Gold u. Goldwährung», «Silber u. Silbergold», в тт. IV и VII «Handwörterbuch der Staatswissenschaften»): Производств о золота 1501—20 210 млн. мар. 1521—50 330 » » 1551—1В00 670 » » 1601—1700 1.620 • » Производств о серебра 1501-20 165 млн. мар. 1521—44 265 » 1545—60 740 » 1561—80 . . . »40 » 1581—1600 1.220 » 1601—10 1.100 » 1621—40 1.150 » 1641—60 1.030 » 1661—80 1.020 » » 1681—1700 1.045 » »
Согласно вычислениям Зетбера (A. Soetbeer, Literaturnachweis über Gela-und Miinzwesen, Berlin, 1892, S. 2) производство золота и серебра развивалось след. обр.: Средняя годовая продукция золота и серебра.
Из табл.
мы видим, что наиболее резкий скачок дает производство серебра во второй половине 16 в. Основным проходным двором для всех этих возросших масс серебра, устремившегося в Европу, была Испания. Испания же была страной, от к-рой шла первая волна повышения цен и дороговизны. Это видно из следующих данных:
Все это означало огромный рост покупательной способности Испании во внешней торговле, рост роскоши и непроизводительного потребления. Что касается революции в ценах, к-рая произошла в 16 и 17 вв., то над выяснением этого вопроса работал ряд исследователей, как Роджерс, Мотельс, Авенель, Гельферих, Зетбер и т. д. Размеры роста цен не могли быть разумеется установлены сколько-нибудь точно.
Средний рост цен за столетие принимается в 2—21 /»раза. Наиболее резкий скачок в размерах добычи серебра имел место во второй половине 16 в. Если ежегодная средняя добыча серебра на промежутке с 1493 по 1520 равнялась 1.511 тыс. унций, а с 1521 по 1544—2.900 тыс. унций, то с 1545 по 1560 производство поднялось до 10.017 тыс. унций. Это привело к резкому изменению удельного веса добываемого серебра в сравнении с добычей золота. Если в первое столетие после открытия Америки средняя ежегодная добыча золота равнялась в долларах приблизительно 4,6 млн., а серебра— 8,7 млн., то в следующие сто лет среднее годовое производство серебра возросло почти вдвое, до 15,5 млн. долл., в то время как производство золота возросло лишь до 6 с небольшим млн. долл. С 1493 по 1520 в общой стоимости производимых благородных металлов золото дает 57%, серебро — 43%.
Столетие спустя, с 1581 по 1600, золото дает лишь 17,2%, тогда как серебро—82,8% из всей стоимости благородных металлов. Конец 17 и начало 18 вв. в истории денежного обращения представляют важную дату в том отношении, что к концу 17 в. создаются условия для появления бумажноденежного обращения. Отнюдь не является случайным то обстоятельство, что практика бумажноденежного обращения в массовом масштабе начинается в конце 17 и в начале 18 вв. По теории Маркса, бумажные Д. являются внутри страны представителями металлических денег в их функции средства обращения. Совершенно очевидно, что это представительство золотых Д. бумажными могло осуществиться только в той стадии развития товарного обращения, когда оно создало б. или м. широкий внутренний рынок в ряде стран.
Бумажные деньги не могли заменять металлические деньги во внешней торговле. Между тем вся средневековая торговля, если не считать базарного торга городских ремесленников с окружающим населенном, была преимущественно торговлей внешней. А для внешней торговли Деньги — товар -деньги средством платежа могли служить лишь деньги из благородных металлов, имевшие внутреннюю стоимость, т. е. фактически золото и серебро в натуре. И только тогда, когда в важнейших странах развился достаточно емкий внутренний рынок, появилась достаточно обширная внутренняя торговля, в том числе и розничная; когда функция денег как внутреннего средства обращения получила под собой экономическую базу, появилась экономическая почва для возникновения бумажных денег.
В 19 в. в судьбе денежного товара наступает очень важное общее изменение. Постепенно основным денежным товаром и основным мерилом стоимости делается золото. Как было доказано Марксом — двух мерил стоимости существовать не может. При параллельном обращении и даже биметаллизме мерилом стоимости фактически делается только один денежный товар, а второй превращается во вспомогательную валюту. Так обстояло дело в весь период средних вв., а также и в те столетия нового времени, когда основным мерилом стоимости и основным средством обращения было серебро, а золото играло лишь вспомогательную роль параллельной валюты, причем золотые монеты являлись крупными купюрами при серебряном обращении. Теперь же положение в корне изменилось. Золото начало постепенно превращаться в основную валюту, a серебро оттеснялось на роль вспомогательной валюты, употреблявшейся гл. обр. в розничной торговле и при мелких платежах. Раньше всего этот процесс начался в Англии. Здесь он получил свое полное развитие уже к концу 18 в.
В основе всего этого процесса смены мерила стоимости и основного сродства обращения лежали два наиболее важных экономических факта:
1) резкие колебания в стоимости серебра, т.е. во внутренней стоимости самого денежного товараи мерила стоимости других товаров, при большей устойчивости в стоимости золота;
2) резкое увеличение добычи золота с 40-х гг. 19 в., умножившее мировые запасы золота и давшее возможность золоту заменить серебро не только экономически, но так сказать и физически.
Первое резкое колебание стоимости серебра произошло в 16 в. Неустойчивость стоимости самого мерила стоимости, обнаружившаяся во время революции цен, начавшейся после открытия Америки, служила одним из важных аргументов у сторонников бумажных денег против металлических денег и против меркантилизма. Падение стоимости серебра произошло вследствие резкого уменьшения стоимости производства этого металла, в свою очередь обусловленной, с одной стороны, открытием более богатых (в сравнении с Европой) месторождений серебра, а с другой стороны—рядом технических усовершенствований в добыче белого на которых наиболее важным было применение амальгамирования.
Второе, менее заметное и постепенное падение стоимости серебра началось с конца 60-х гг. 19 в. и с небольшими колебаниями продолжалось вплоть до 1891. С этого года начинается катастрофически быстрое падение стоимости серебра. Серебро за одно только десятилетие с 1890 по 1900 падает в стоимости почти на 70%. Во время империалистской войны произошло резкое падение покупательной способности обоих металлов, причем серебро обесценивалось по его связи с золотом.
И наконец в период мирового кризиса 1929/1930 обнаружилось резкое падение цепы серебра при общем падении всего мирового индекса цен, т. е. при увеличении покупательной способности золота. Помещенные ниже таблицы дают представление о размерах мирового производства обоих металлов в ценностном выражении, о размерах производства золота по стоимости в процентах (вычитанием из 100 получается доля серебра), о стоимости серебра по сравнению с золотом и о мировом индексе цен до момента империал, войны.
Год ы Ср. ГОД. ПРОИЗВ. (ф. СТ.) золота ! серебра
. . Эти таблицы,1 вместе с данными о технических улучшениях производства серебра и о размерах его добычи по весу, объясняют все то, что произошло с этим денежным товаром, получившим отставку.
Золото по объему его производства может уже заменить серебро, имея преимущество большей устойчивости в стоимостном отношении и гораздо большей стоимости на единицу веса. Последнее обстоятельство имеет огромное значение в виду быстрого роста тех сумм, которые начали фигурировать в международных расчетах. Колебание стоимости серебра подтачивает серебряное обращение и там, где существовал серебряный монометаллизм, оттесняет ряд стран на позиции биметаллизма (см.) в качестве переходного состояния к будущему единодержавию золота, а в самой передовой стране капиталистического развития, в Англии, уже в конце 18 в. приводит к фактической победе золота над серебром.
Сокращение спроса на серебро в ряде стран, где оно превратилось в денежный товар лишь для разменной монеты, является добавочным ударом по этому металлу. Катастрофическое падение стоимости серебра в 90-е гг. окончательно решает его судьбу как денежного товара. Серебряное обращение остается лишь в отсталых странах мирового хозяйства, причем и здесь оно постепенно оттесняется на роль внутреннего средства обращения, т. е. в сущности на функцию бумажных денег. После Англии к золотому монометаллизму переходит Германия и Скандинавские страны; в 1892 к нему переходит Австро-Венгрия, в 1897—Россия. ; — Что касается Франции, Италии, Швейцарии и Бельгии, то они образовали т. наз. латинский монетный союз (к к-рому в 1867 присоединились Греция и Румыния). Монетный союз узаконил в этих странах систему биметаллизма, исходя из пропорции серебра к золоту 1:15х /»- В САСШ биметаллизм был установлен в 1877, с пропорцией 1:15,988.
А т. к. стоимость серебра в этот период стала неуклонно падать, то создавалось положение, когда в страну биметаллизма делалось выгодным импортировать серебро и платить серебром по пропорции 1:15V», а золото экспортировать из этих стран. Это и есть та форма, в к-рой происходит подтачивание систем, основанных на биметаллизме, давлением мирового рынка. Наплыв серебра, своего рода серебряная монетная инфляция, принудил страны монетного союза ограничить чеканку крупных серебряных монет, вследствие чего эти страны перешли в сущности от биметаллизма к т. наз. хромающей валюте (см.).
Фактически золотое обращение стихийно пробило себе путь и в этих странах уже в 80—90-х гг., хотя формально золотой монометаллизм был установлен во Франции и в Италии лишь после империалистской войны. Но если серебро не раз подвергалось и длительному и катастрофически быстрому обесценению, стоимость золота также не оставалась неизменной. Hа самом факте изменения стоимости мерила стоимости не только нет ничего ненормального с точки зрения структуры механизма стоимостного регулирования, но, наоборот: неизменного мерила стоимости вообще быть но может. Так как условия производства каждого товара со стороны затрат труда не могут не подвергаться изменениям, то по самой природе денежного оборота деньги — товар -деньги как и товара изменение его стоимости в какой-то мерс, вообще говоря, является неизбежным. Все дело лишь в размерах колебаний в этой области.
Наиболее идеальным является разумеется такой денежный товар, который при прочих нужных качествах подвергается наименьшим изменениям в своей внутренней стоимости. К концу 19 в. начала испытывать колебания и стоимость самого золота. Непосредственным внешним показателем этого было увеличение общего индекса мировых цен, хотя вообще говоря увеличение или уменьшение цен может иметь свою причину не только на стороне золота, но и на стороне товаров. Со второй половины 90-х гг. 19 в. начинается рост мировых цен и новая эра дороговизны, как это мы уже видели из вышеприведенной табл. Т. к. весь период 90-х гг. до империалистской войны был периодом быстрого технического прогресса, особенно в области транспорта, и удорожание товаров в связи с условиями их производства затрагивало лишь часть продуктов питания сельско-хозяйств. производства, то можно считать установленным, что увеличение мирового индекса цен обусловливалось уменьшением стоимости золота, хотя равновесие здесь достигалось лишь весьма постепенно.
Как-раз в это время произошло введение в эксплуатацию богатейших золотых россыпей Юж. Африки, что должно было снизить мировую себестоимость производства золота даже при прежней технике. А с другой стороны, в этот же период был введен в технику добычи золота цианистый процесс. В целом это привело к росту добычи золота в количественном отношении и к уменьшению средних мировых издержек производства на единицу добываемого металла. Что касается вопроса о приспособлении индекса мировых цен к стоимости золота, то это автоматически достигается постепенно благодаря тому, что золотопромышленность, переживающая наиболее благоприятную конъюнктуру в периоды, противоположные со всеми остальными отраслями производства, производит обновление своего основного капитала как-раз в моменты кризисов и падения цен.
Она производит этим перелом конъюнктуры, задерживает дальнейшее падение цен, и тем самым мировое хозяйство в периоды, когда стоимость золота падает ниже товарного индекса, выходит из каждого кризиса при более высоком общем уровне цен. И, наоборот, когда мировой индекс товарных цен отрывается от стоимости золота в обратном направлении, то тот же механизм при сокращении общего производства золота действует в противоположном направлении.
Но это происходит в рамках циклических колебаний, которые сами по себе не зависят от условий производства золота. Империалистская война ускорила процесс повышения товарных цен, начавшийся в 90-х гг., но теперь главной причиной повышения цен были общие условия военной обстановки:
1) уменьшение квалифицированных рабочих на производстве, мобилизованных на фронт или для военной промышленности;
2) увеличение себестоимости производства вследствие ухудшения качества сырья, недостатка его, замены суррогатом, вследствие ухудшения оборудования, вследствие огромного удорожания коммерческого транспорта и т. д.;
3) длительный перевес спроса над предложением, каковой не мог быть быстро выправлен обычным рыночным путем.
В итоге золотые цены в САША и в Англии возросли к 1920 более, чем в два раза по сравнению с довоенными (см. табл. в ст. Валютный хаос).
Когда кончилась империалистская война и в условиях мира стоимостные отношения начали приходить в норму, индекс цен хотя и резко снизился но сравнению с 1920, но остался на более высоком уровне, чем до войны. Кризис 1920—21 сбросил цены на уровень, близкий к 150, и на этом уровне цены держались с небольшими колебаниями вниз вплоть до кризиса 1929—30. Это явление казалось непонятным многим экономистам. Однако надо иметь в виду, что такое обесценение золота в товарном индексе отвечало той общей тенденции, к-рая наметилась еще в 90-е гг. прошлого века. Империалистская война лишь бурно ускорила этот процесс и по специфическим причинам военного времени взогнала цены гораздо выше уровня стоимостного равновесия между золотом и всеми остальными товарами.
Франц. экономист. Шалон сделал расчет, что если отвлечься от факта империалистской войны и продолжить кривую роста цен на период с 1914 по 1924 с тем нарастанием кривой, к-рое наметилось до войны, то индекс цен в 1921 и без империалистской войны должен был бы равняться 139. О размерах производства золота с начала войны и о движении индекса цен по трем важнейшим странам мирового хозяйства можно судить по след.
таблице («The Statist», October 18, 1930):
С 1916 начинается снижение добычи, и добыча во всех странах мирового хозяйства неуклонно падает до 1921, за исключением Юж. Африки, где вследствие стачки на приисках добыча продолжала падать и в 1922. Особенно выразительны данные в отношении Америки, где производство золота с 4.888 тыс. унций в 1915 упало до 2.197 тыс. унций в 1927. Объяснение этой динамики размеров добычи заключается в табл. индекса цен. Годы максимального роста товарных цен совпадают с годами максимального сисатия золотопромышленности, с поправкой на естественное замедление этого процесса во времени. Приведенные цифры доказывают, что общий индекс мировых товарных цен, каким он складывался после 1921, не был индексом стоимостного равновесия между золотом и товарами. Сокращение золотопромышленности было слишком велико, и размеры добычи начиная с 1924 почти не росли, а рост гл. обр. был связан с увеличением производства золота в СССР.
Что касается сильного падения цены серебра в 1929—30, то этот факт, при одновременном росте покупательной способности золота, лишний раз подчеркивает, что серебро уже перестало быть в общем денежным товаром, и цена на него падает на общих основаниях вместе с падением всего товарного индекса. Увеличение покупательной способности золота—то же , что падение цен серебра. Империалистская война привела к ликвидации во всех странах кроме САСШ золотого обращения и золотого размена. Стабилизация валют и возвращение к паритетам большинства стран сопровождались в дальнейшем возвращением ряда стран к золотому размену.
В настоящее время во многих странах с твердой валютой, как Франция, Германия и др., валюта не соприкасается непосредственно с золотом внутри страны через размен, а соприкасается с мировым золотом через торговый обмен (и др. формы экономической связи) со странами, имеющими золотой размен и играющими в мировом хозяйстве превалирующую роль, как АСШ и Англии. С другой стороны, и в самих этих странах получила еще большее развитие наметившаяся задолго до войны тенденция к оттеснению золота на роль металлического резерва эмиссионных банков, при огромном росте в обращении роли банкнот и чеков. Это увеличение роли символов денег вместо денег с внутренней стоимостью, наряду с некоторыми второстепенными причинами, привело к новому развенчанию золота в буржуазно-экономической науке и к усилению влияния сторонников количественной теории, которые особенно подняли голову в период инфляции.
В действительности связь банкнотного обращения с золотом необходима капиталистическому хозяйству по самой ого внутренней конструкции деньги — товар -деньги . Связь валюты с золотом позволяет стихийно вгонять размеры капиталистического производства в рамки платежеспособного спроса, как стихийно это производство выходит из рамок в период подъема. Капиталистическое хозяйство, стихийно регулируемое законом стоимости во всех основных проявлениях хозяйственной жизни, не допускает исключения и на участке денежного и кредитного обращения. Отнюдь но случайным является тот факт, что ряд капиталистических стран, прекративших размен во время войны, постепенно переходит к золотому размену, хотя этот размен часто дорого стоит и при неблагоприятном платежном балансе угрожает утечкой золота из страны.
К золотому размену после Англии перешел ряд стран, как Швеция, Дания, Швейцария, Аргентина и др. Буржуазное общество не может обойтись без денег с внутренней стоимостью. Иначе деньги потеряли бы связь с миром товарных ценностей и повисла бы в воздухе . Индексы цен помогают ориентироваться в хозяйственной конъюнктуре, в том числе и в конъюнктуре денежного обращения; но деньги не могут заменить регулирующей связи производства денежного товара с производством всех остальных товаров, потому что индекс цен есть взвешенное суммирование средних цен отдельных товаров за определенные сроки, а цена в свою очередь есть денежное выражение стоимости, т. е. выражение стоимости товаров в определенных весовых количествах денежного материала, производство которого требует определенного количества труда.
Деньги — товар -деньги. Теории денег. Меркантилисты .
Меркантилистские теории денег являлись идеологией торгового капитала. Как все без исключения буржуазные теории денег, и меркантилистская теория сосредоточивает свое внимание на одних функциях денег, игнорируя или недооценивая другие. Эта тенденциозность и односторонность имеет под собою глубокие социально — экономические корни, которые заключаются в том, что представители торгового капитала были вынуждены сосредоточивать внимание на функциях денег как сокровища и мирового средства платежа. В меркантилистский период деньги как сама категория была еще недостаточно развитой, а экономическое развитие шло, как мы уже видели, путем выпячивания то одной то другой денежной функции.
В этом смысле ограниченность, односторонность и неверность меркантилистского понимания денег носили так сказать объективный характер. Меркантилисты не создали какой-либо законченной теории денег, и даже в одном из центральных пунктов их воззрений, в признании истинными деньгами деньги из только золота и серебра, они исходили не из какой-либо общей теории денег, а просто брали за деньги конкретный исторический факт, именно тот факт, что золото и серебро уже выделились после долгого опыта с разными другими товарами как наиболее удобный и общепризнанный денежный товар. Ранние меркантилисты, как Грэнгом или автор знаменитого памфлета, приписываемого Стаффорду, стоят за такую валютную и торговую политику, к-рая ведет к уменьшению отлива денег из страны.
Не расширение экспорта, а сокращение импорта (т. е. для Англии 16 в.—сокращение импорта предметов роскоши крупной земельной аристократии), вот что стоит в центре внимания ранних меркантилистов. Наоборот, теоретический глава более поздних меркантилистов Том Мэн стоит за увеличение и экспорта и импорта, по в таких пропорциях, чтобы сумма экспорта каждый год превышала на некоторую величину сумму импорта, и в стране все время откладывалось золото. Период 15—17 вв. был периодом быстрого развития торгового капитала и классической эпохой первоначального капиталистического накопления (хронология варьирует в различных странах).
Развитие торговли, вовлечение в торговый оборот новых стран, увеличение стоимости обмениваемой товарной массы, начало перехода мелкого товарного производства от работы на заказ к работе на рынок—требовал и увеличения денежной массы в обороте. Между тем разработки золота на территории Европы были ничтожны, серебра—недостаточны, а баланс торговли с Востоком был для Европы пассивным. Недостаток денег был узким местом в экономическом развитии Европы, и естественно вся теоретическая мысль находилась под влиянием этого факта. Но нужда была не в денежных знаках, а в полноценных металлических денег, п. ч. основой торговли был не внутренний товарооборот, а развертывание внешней международной торговли.
Наконец самый процесс первоначального накопления, поскольку дело шло о концентрации денежных масс как покупательной силы для организации более крупных, чем ремесленные, предприятий, выпячивал роль денег как средства накопления, как сокровища. В тоже время деньги продолжали играть огромную роль тенденции к накоплению и укрупнению купеческих капиталов как таковых, т. е. капиталов обращения.
Отсюда совершенно очевидны все исходные социально экономические пункты меркантилистских теорий, меркантилистской валютной политики:
1) настоящими, истинными деньгами являются лишь деньги из золота и серебра;
2) лишь деньги являются, если не единственным истинным, то самым желательным видом богатства нации;
3) лишь политика, которая способствует денежному накоплению, есть правильная политика;
4) государство не должно портить монету, этим oнo портит торговлю и грабит всех держателей валюты государства.
Теории меркантилистов имели наибольший успех в Италии, затем в Англии; меньший во Франции, которая в своем капиталистическом развитии в тот период больше опиралась на внутренний рынок. Политика меркантилизма носила ярко выраженный массовый характер.
Расточительству Земельной аристократии, для которой деньги были лишь средством для приобретения предметов потребления и роскоши, она противопоставила политику накопления в денежной форме.
Противники меркантилизма , в 18 в.
Если для торгового капитала рассматриваемой эпохи центр тяжести переносился в процессе Деньги—Товар—Деньги на заключительный акт, а товарная форма капитала выступала как нечто подсобное,—то соответственно этому и его теоретик-меркантилист выпячивал на первый план функцию — деньги как главную.
Ç одного средства платежа и сокровища, вследствие этого и реакция против меркантилизма, исходившая из сферы товарного производства, естественно должна была привести к преуменьшению роли денег и к преувеличению оценки роли Товара.
Социально-экономические корни антимеркантилистской реакции были следующие: когда торговый капитал переходил в промышленный, когда купец превращался в мануфактуриста, то для него слово Товар приобретало совершенно исключительное значение. Во-первых, само превращение денег в средства производства заставляет придавать исключительное значение натуральным средствам производства, с которыми потом все время приходится иметь дело промышленнику. Во-вторых, часть денежного капитала превращается в такую часть Товара, которая именуется рабочей силой и от которой в конце концов зависит, как закончится весь производственный цикл для промышленника, а следовательно, как будет выглядеть конечное Деньги. Отсюда естественно перенесение центра тяжести с денег как с мимолетной формы капитала на Т как на его основную, длительную форму, из которой появляется сначала в натуральной товарной форме и прибавочные деньги.
Этот процесс деньги — товар -деньги распространяет свое трансформирующее влияние на всю экономику. Это относится к ремесленнику, который работает теперь больше на рынок и на сырье, купленное на рынке. Появление капиталистического фермера на помещичьей земле либо внедрение капиталистических методов обработки земли другими путями также заставляет видеть в деньгах лишь превращенную форму товарного капитала в деньги.
После продажи продуктов деньги снова должны превращаться в зарплату и средства производства. Центр же внимания переносили на товарную форму капитала, на постройки, скот, качество мелиорированной земли, на инвентарь, пути сообщения и т. д. Наконец и сам торговый капитал переживал трансформацию. С развитием внутреннего рынка и быстрым увеличением его емкости—и для торгового капитала товарная форма делалась гораздо более длительной и приобретала гораздо большее значение, чом двумя столетиями раньше.
Такой переворот деньги — товар -деньги в хозяйственной области выдвигал теперь функцию денег как средства обращения. Развитие внутреннего рынка, развертывание товарного производства как в городе, так и в деревне, роль внутреннего товарооборота в целом—выдвигали именно функцию денег как внутреннего средства обращения. Но это как-раз и есть та функция, где металлические деньги могут быть заменены бумажными деньгами.
Критика меркантилизма шла в четырех основных направлениях.
Во-первых, преуменьшалась роль денег вообще во всей системе товарного хозяйства. Во-вторых, объявлялась несущественной либо сводилась почти к нулю роль денег как товара, имеющего собственную внутреннюю стоимость (следовательно—различие денег в самой природа металлических денег в сравнении с денежными знаками и суррогатами денег, лишенными внутренней стоимости). В-третьих, преувеличивались либо доводились до абсурда возможности государства в области регулирования денежного обращения деньги — товар -деньги, в частности в области замены металлических денег гос. бумажными деньгами. В-четвертых, отрицалась правильность экономической политики, направленной к отложению в стране во что бы то ни стало металлических денежных резервов вместо увеличения капитала страны в виде средств производства, транспорта, запасов сырья и т. д.
С точки зрения противников меркантилизма часть капитала страны, которая все время существует в денежно-металлической форме, сокращает большую и важнейшую часть капитала, находящегося в форме средств производства. Отсюда знаменитое, сделанное Л, Смитом сравнение денег с той площадью земледелия, которая занята дорогами и которая тем самым уменьшает размеры культивируемой полезной площади. Отсюда и .практический вывод: чем больше металлических денег страны может быть заменено бумажными знаками, тем более денежного капитала может быть переведено в форму производительного капитала, т. е. в средства производства и фонд заработной платы рабочих. Крайние выводы из этого положения делал Джон Jlo, которому суждено было на практике проворить приемлемость его теории для товарного хозяйства.
Грандиозное банкротство его банка во Франции лучше всего показало, что этот вопрос имеет для буржуазного общества и др. сторону. Однако реакция бурисуазной экономической мысли против меркантилизма носила не всегда столь односторонний характер и не всегда лишь замещала одну ошибку другой. Во-первых, сам меркантилизм оказался способным к развитию, что видно хотя бы на примере Джемса Стюарта. Среди же противников меркантилизма отчетливо можно различить две струи: во-первых, течение, которое не только отрицает экономическую политику меркантилизма, но и самую необходимость для денег внутренней стоимости, и, во-вторых, течение, которое отрицает экономическую практику меркантилизма и переоценку роли денег как богатства и цели всей торгово-промышленной деятельности, но не отвергает внутренней стоимости металлических денег и необходимости их, по крайней мере в размерах потребности для внешнего товарооборота. Этот водораздел можно проследить также и в теориях денежного обращения.
Наличие этих двух течений буржуазной экономической мысли делается понятным, если вспомнить, что переход торгового капитала в промышленный и быстрое развитие внутреннего рынка и внутреннего денежного товарооборота не ликвидировали связи передовых экономических стран с мировой торговлей, а, наоборот, усиливали эту связь. Наряду со все возрастающим количеством промышленников и торговцев, которые производили и размещали продукцию на внутреннем рынке, определенная часть работала на внешний рынок и участвовала в мировой торговле: посреднической, импортной, экспортной. Для этой части буржуазии меркантилизм был уже непригоден, но для них также были неприемлемы теории, сводившие роль денег к символу средства обращения. Если не проводить оценку истории буржуазной мысли по этому принципу, то можно совершенно запутаться в куче самых разнообразных учений по капитальнейшим вопросам теории денег и денежного обращения, и нельзя будет объяснить, в частности—на примере Франции, тот факт, что противники меркантилистов, выступавшие до физиократов, оказываются более последовательными в этой реакции, чем такие столпы физиократизма, как Тюрго.
В Англии мы имеем ту же картину с той однако существенной разницей, что здесь и элементы прогрессивной эволюции самого моркантилизма (Петти, позже Джемс Стюарт) и элементы, так сказать, умеренной реакции против меркантилизма, реакции, не выбрасывающей из ванны с водой ребенка (каковым являются металлические деньги как мерило стоимости и международное средство платежа) представлены и более рано и более солидно. Достаточно указать на то, что Уильям Нетти, хотя и был меркантилистом, однако является ярким примером начавшегося перерастания меркантилизма в классическую политическую экономию. Он очень рано нащупал правильное решение проблемы о количестве денег, необходимых для обращения в стране в каждый данный момент. Еще более интересную фигуру представляет поздний меркантилист Джемс Стюарт, значение которого со всей силой подчеркнул Маркс в «Критике политической экономии».
Длсемс Стюарт с полной отчетливостью указывал, что бумажные денежные знаки могут заменить Металлические лишь во внутреннем обращении, тогда как золото и серебро являются мировыми деньгами.
Деньги — товар -деньги. Классики в вопросе теории денег.
Адам Смит, сыгравший столь огромную роль в борьбе с ошибками меркантилистской школы, тоже находился в вопросе теории в вопросе теории Д. под влиянием Джемса Стюарта и но впадал в крайности Монтескье, Юма и др. крайних анти меркантилистов. Это объяснялось не столько свойственными ему в ряде вопросов эклектизмом и половинчатостью, сколько ролью Англии в мировой торговле того времени и удельным весом той части буржуазии, которая была связана с мореплаванием, внешней торговлей и экспортными индустриями.
Что касается Рикардо, то его теоретические взгляды складывались в совершенно исключительный период истории англ. денежного обращения, а именно во время прекращения размена банкнот Английским банком, резкого увеличения количества выпущенных неразменный банкнот, превратившихся временно в бумажные деньги, и значительного падения их курса. Все это, как известно, в значительной степени было связано с последствиями Наполеоновских войн и континентальной блокады. Цена товаров не является функцией такого тяжеловесного фактора, как их стоимости, а функцией количества денег в обращении, безразлично металлических или бумажных. Рикардо это положение эклектически соединяет со своей теорией стоимости, хотя они взаимно исключают друг друга.
Основны положени это теори сводятся к следующему:
1) металлически деньги, как вообщ деньги, обладающие т. н. внутренней ценностью, является пережитком прошлых ступеней хозяйственного развития.
2) Если основа денежной единиц бралось раньше определенно количеств того ил иного металла, т эт операци совсем не обязательна для государств н боле высокой ступени развитииденег.
3) Денежна единица определяется государством. Идеальным является деньги, освобождённые от материально форм проявлении в металлические деньги.
4) И т. к. в международном обороте денег рассматриваются только как товар, и металлические валютные деньги еще сохраняют свое значение, поскольку при помощи достигается устойчивость в межвалютных отношения (терминологии Кнаппа).
5) Для внутреннего обращения вполн достаточно денежные знаки различны видов, т. н. ротальных. по терминологи Кнаппа. Но их роль наличных денег для международных расчетов неуклонно сокращается. Политик золотого размена все больше и больше заменяется соответствующе валютной политикой центральных банков.
6) Вопрос о стоимости самой денежной единицы не интересует государственную теори денег.
Загрузка ...